Что такое знаменный распев: значение, история, виды

В Московском Международном Доме Музыки 2 мая 2014 г. прошел уникальный концерт «Распевы святой Руси», в котором приняли участие семь хоров (почти 200 певцов). Зрители и участники делились своими впечатлениями от этого необычного концерта.

В начале ХХ в. в Московской консерватории проходили концерты знаменитого Морозовского хора — старообрядцев, исполнявших эту, казалось бы, забытую хоровую музыку Древней Руси. И вот теперь эта традиция возрождается.

ру старообрядец Алексей Муравьёв встретился с одним из ведущих регентов — теоретиком и практиком знаменного пения из Новосибирска Александром Емельяновым.

В Московском Международном Доме Музыки 2 мая состоялся концерт знаменного пения. Это первый концерт знаменного пения на такой большой площадке?

Два года назад в Доме музыки в рамках Рождественского фестиваля проходил концерт знаменного пения, в котором принимал участие нижегородский старообрядческий хор, но они там выступали одни. А чтобы столько хоровых коллективов знаменного пения выступило за один вечер в таком знаковом месте, на такой серьезной столичной площадке — это, конечно же, впервые. 

В старообрядческой церкви все знают, что из себя представляет знаменное пение. А вот знаком ли современный российский зритель (слушатель) с этим понятием и насколько оно представлено в современной русской культуре?

Мне приходится активно «мониторить» социальную среду интернета, где можно сделать вывод, что нестарообрядцам, обычным любителям классической камерной музыки знаменное пение неизвестно. Для них это всегда открытие.

Популяризация этого древнего вида пения, которой мы сейчас занимаемся, тоже нас в этом убеждает.

Нецерковные люди, приходящие на наши выступления, получают огромный заряд впечатлений и эмоций, потому что до того, как выясняется, они ничего подобного не слышали.

Вы ведь один из немногих среди старообрядческих регентов имеете музыкальное образование. Насколько вообще о знаменном пении известно людям, получающим профессиональное хоровое образование в музыкальных училищах, консерваториях?

Этот вопрос правомерно задать представителям музыкальных училищ, колледжей и ВУЗов. Но, насколько мне известно, курс дирижерско-хоровых отделений и факультетов предполагает обучение хоровому исполнительскому искусству в его поздней классической традиции.

Знаменное пение отчасти изучается в курсе теоретических музыкальных дисциплин.

И надо сказать, что в процессе обучения многие студенты-теоретики заинтересованы в контакте со старообрядцами, с общинами, с хорами, чтобы это искусство ощутить, если можно так выразиться, вживую, а не просто где-то о нем прочитать и сделать какие-то выводы.

Они стараются не просто послушать, но услышать пение, записать, вникнуть, сделать сравнительный анализ. Кстати, такой вот «студенческий» интерес к старообрядческому пению и дал нам замечательных учёных и исследователей как Т.Ф. Владышевская, Н.Г. Денисов, Б.А. Шиндин, Т.Г. Казанцева, И.В. Дынникова и других. 

Можно ли сказать, что знаменное пение — это чисто археологическая вещь, наследие древности, или это все-таки живая развивающаяся традиция?

Для ученых и большинства людей светского общества — это раритет. Для нас, старообрядцев, это живая молитва, воплощенная в музыкальных звуках. Но здесь нужно учесть вот что.

Дело в том, что на сегодняшний день сложились две основные направленности бытования знаменного распева. Первая — это, конечно же, старообрядческая среда, где ни на минуту не прерывалась традиция. Она, со времен Древней Руси в наших общинах и приходах сохраняется.

Она, естественно, развивается. Об этом немало уже было написано и сказано. Но есть другая среда.

Это среда новообрядческая, которая со времен Раскола успела забыть, что такое знаменный распев, и сейчас  осуществляет попытки его реконструкции. Они делают эти попытки, зачастую не учитывая опыт старообрядческой церкви.

Большое количество людей пытаются реконструировать службу с древним пением, расшифровывают крюковые старые записи, переводя их на современную пятилинейную нотацию, пытаются возродить архаическую «более аутентичную» манеру исполнения.

И, как им кажется, не в обиду будет сказано, восстанавливают, спасают это полузабытое искусство. На самом деле это есть реконструкция, а не спасение. Пение это спасли старообрядцы.

Но ведь, как известно, в новообрядческой традиции тоже существуют песнопения, которые называются «знаменными». Что это такое?

 Дело в том, что та традиция, которая у новообрядцев называется знаменной, имеет в себе, как правило, основную мелодию знаменного распева, записанную, конечно же, нотами современными, но потом гармонизированную (гармонизация — присоединение к основной мелодии связной последовательности аккордов — прим. ред.). Если мы послушаем такое песнопение, даже если там будет написано «знаменный распев», мы знаменный распев там сразу и не обнаружим из-за гармонизации. Хотя в ряде мест в новообрядческой церкви продолжалась традиция исполнения знаменного распева, но по нотам. 

То есть знаменный распев — это не только мелодическая структура, это еще и определенные принципы организации пения. Можно ли сказать, что эти новообрядческие мелодии не являются в чистом виде знаменными?

Знаменное распев был в новообрядческой церкви, но не являлся господствующим. Господствующим с конца XVII века стал киевский распев в многоголосном изложении. Именно киевские спеваки его утвердили во второй половине XVII века. 

Представим себе, что какой-то исполнитель хочет научиться знаменной музыке, но при этом он не является старообрядцем и вообще церковным человеком, а просто хочет ее освоить. Существует ли возможность освоить знаменное пение вне старообрядческой церкви?

Это возможно. Существует большое количество знаменных Азбук, разных веков. Переиздаются старообрядческие Азбуки, вышедшие в печатном виде в начале XX века, которые можно купить практически в любой старообрядческой книжной лавке.

В светских музыкальных учебных заведениях факультативно открываются разного рода знаменные школы. Изучается знаменное пение в духовных училищах и семинариях.

Можно обучиться самостоятельно и при помощи стороннего человека, который хорошо знает пение — самый распространённый пример среди старообрядцев.

Конечно, можно научиться петь, можно овладеть этим искусством, можно исполнять какие-то песнопения, но… Знаменный распев — это все-таки молитва. Молитва в музыке, молитва в пении. И здесь нужно почувствовать грань. Кстати, очень тонкую грань, и почувствовать ее может далеко не каждый.

Есть музыкальное исполнение, а есть живая молитва. Не в каждом исполнении можно отыскать то зернышко духовности, благодаря которому действительно из простых звуков получается божественная песнь. То есть, конечно, для полноты этой молитвы человек должен быть верующим и воцерковлённым.

 

Как можно объяснить не музыковеду, а обычному человеку, у которого возникает вопрос, чем отличается знаменный распев от того, что у нас принято в обычных православных храмах?

Знаменный распев по сравнению с тем, что сейчас поют в большинстве православных храмов, — это абсолютно другая музыкальная система. Это целый музыкальный мир, из которого позже вышла  хоровая многоголосная  музыка. На западе за основу был взят грегорианский хорал. Это древний вид одноголосного пения католической церкви.

Здесь, на Руси, был знаменный распев, который пришел в свое время из Византии. Конечно же, человеку неподготовленному, не слышавшему знаменного распева, это покажется довольно необычным. Пение действительно характерное. Это одноголосие, это примарный либо октавный унисон, сдержанно-строгая манера исполнения.

В нем исключаются художественные излишества, оттенки, нюансы, которыми изобилует современная хоровая музыка. Знаменный распев называют аскетичным, но, он очень возвышен и торжественен.

Поэтому человеку, который в первый раз придет на концерт, либо в храм послушать знаменное пение, нужно, по крайней мере, быть готовым к тому, что он идет слушать не обычную музыку, не ту, которую принято слушать в концертных залах и филармониях, а совсем другую. В чем-то, я бы даже назвал искусство знаменного распева элитарным.

Есть такое мнение, что сам принцип отказа от тонального тяготения, которое есть в обычной музыке, и от использования гармонизации, оказался востребован современными нонконформистскими музыкантами, и экспериментаторы тоже используют принцип древних ладов. То есть в каком-то смысле можно сказать, что это не совсем забытое искусство?

Видимо да. В современной музыке много течений с опорой на фолк и этнонаправления. Я не могу сделать достаточно профессиональный анализ, потому что я этим направлением просто не занимаюсь. Я подвизаюсь исключительно как знаменщик. Знаменное пение, вероятно, используется и современными композиторами в их творческой  деятельности.

Но, очевидно одно, я могу об этом сказать с уверенностью на сто процентов. Если бы старообрядчество после Раскола церкви в сер.

XVII века,  не сохраняло знаменный распев, не сохраняло эту традицию, то сейчас современные музыканты и певцы из РПЦ не имели бы возможности воспользоваться живой традицией для восстановления и реконструкции в своей практике. 

Если говорить о бытовании знаменных мелодий в старообрядческой церкви, есть ли здесь единая традиция? Многие считают, что есть два типа пения — наонное, хомовое, и нáречное (в первом случае сохраняются архаические особенности произношения — полногласие, а во втором — слова произносятся ближе к живой речи). Это относится к музыке или только к манере произнесения слов?

Это, прежде всего, манера произнесения слов и манера исполнения. Музыкальный материал практически одинаковый. То есть, распев и там, и там практически один. Эти две традиции до сих пор живут параллельно.

Староверы-беспоповцы, в частности федосеевцы, поморцы, практикуют именно наонное, хомовое пение. Они  давно сохраняют эту традицию. У поповцев-старообрядцев, в частности у белокриницких, а также в Русской древлеправославной церкви, пение наречное.

Мы не можем сказать, что это новшество какое-то. Оно в XVII веке уже существовало.

Единственное, что тут нужно различать: опять-таки — традицию и реконструкцию. Если кто-то хочет реконструировать хомовое пение в каких-то приходах — ну пожалуйста. Но это, опять же  будет реконструкция. А там, где есть живая традиция хомового или наречного пения, то эту живую непрерывную традицию и нужно поддерживать. 

Теоретики и историки музыки говорят о том, что народные музыканты отличаются от профессиональных обычно тем, что разными путями происходит передача навыков музицирования. Народные музыканты осваивают пение по напевке, слушая, как поют другие. Народные балалаечники, гусляры и скрипачи тоже осваивают инструменты, не имея никаких нот, никакой записи. А профессионалы сразу учатся с первого же звука соотносить способ записи с исполнением… В старообрядческой среде, насколько мне известно, сосуществуют два этих принципа. Они не мешают друг другу?

Однако, есть уникальнейшие виды пения, например, пение по по напевке, где всё поется наизусть.

Люди, не владея крюковой грамотой, из поколения в поколение запоминая напевы, распевы, мелодии, воспроизводят и тоже поют их, — это, на мой взгляд, уникальная вещь. Я всегда восхищаюсь традициями богослужебного пения казаков-некрасовцев.

Это очень, если Вы слышали, колоритное пение, народно-фольклорная манера. Конечно же, там определённо знаменная мелодия, но от крюковой записи их манера отличается обилием мелизматических украшений, то есть, попевки у них абсолютно своеобразные. Такие же особенности наблюдаются и у старообрядцев Молдавии, Украины, Румынии.

У них свои местные традиции, и этот метод изустного обучения, изустной подготовки церковных певцов как раз сосуществует параллельно с методом, который практикуют наши современные старообрядцы у нас в России. И наряду с напевом еще изучается крюковая грамота, и певцы могут разучивать самостоятельно те или иные песнопения.

 

Обучение молодых певцов, тех кто начинает самостоятельно изучать знаменное пение в старообрядческой традиции, происходит через изучение крюковой грамоты, знаменной нотации или все-таки начинается без нее?

Как показывает практика, обучение начинается без нее. Родители приводят ребенка с собой на клирос. Куда его девать-то во время службы? И он с младенчества воспитывается в богослужебной певческой среде.

Он каждую неделю сталкивается со службой, с пением, он это слышит, он это как губка впитывает.

Когда он начинает что-то сознательно воспроизводить, он по слуху начинает подпевать хору, начиная с простого «Господи помилуй» или «Аминь».

Когда ребенок становится старше, уже в младшем школьном возрасте, например, он уже по слуху поет уверенно несложные песнопения.

Иными словами, именно здесь закладывается основа обучения знаменному пению по традиции, по слуху, изустно.

А потом уже, если певец желает развивать свои знания дальше, он с помощью крюковой азбуки, при помощи опытных певцов, уставщиков-головщиков начинает постигать и теорию. 

Какая главная проблема на пути развития знаменного пения в старообрядческой среде, что мешает?

К сожалению, в последнее время наблюдается очень нерадостная тенденция, когда глядишь на старообрядческую молодежь и видишь, что процесс обмирщения захватывает постепенно и ее. Дело в том, что в каких-то провинциальных приходах, в глубинке, там, где более сильны традиции, где слово отца или священника — закон, там и религиозное воспитание более серьезное.

А так, смотришь на некоторых молодых людей и сразу не понимаешь, церковные это люди или абсолютно светские. Манера поведения, их интересы, увлечения, даже речь… грани, видимо, размываются.

И проблема в том, что человек, в душе которого светский мир занимает больше места, чем духовный, не сможет приподнять пение до уровня непраздной молитвы.

И последний вопрос. Можно ли сказать, что знаменное пение — это одно из важнейших духовных сокровищ Древней Руси, сохраненное до наших дней?

Конечно, это действительно так. Наряду с древнерусской иконописью, словесным книжным наследием, храмовой архитектурой, знаменное пение — это сокровище, это история, это целый мир. И, что самое главное — это живет. Традиция живет.

И каждый раз, когда на службе в храме мы поём знаменные песнопения, ощущается внутренняя радость и торжество от того, что мы соприкасаемся с великой культурой, которая исчисляется веками, десятками веков.

И что мы к этому тоже прикладываем и руку, и сердце.

Источник: https://ruvera.ru/articles/aleksandr_emelyanov_znamennoe_penie

Знаменный роспев: история, теория, эстетика

Знаменный роспев – величайшее достояние нашей культуры. До середины XVII века он был не только основной и единственно возможной формой богослужебного пения Русской Церкви, но и единственной сферой профессиональной деятельности отечественных музыкантов – исполнителей (певчих) и композиторов (распевщиков).

Стихера празднику Благовещения из крюковой рукописи начала XIX века

До настоящего времени традиции знаменного роспева бережно хранятся староверами, среди которых немало подлинных его знатоков и талантливых исполнителей.

Но много ли мы знаем о самом знаменном роспеве: о происхождении тех или иных жанров, об авторах текстов всем известных песнопений, о византийской литургической традиции, которая легла в основу русского богослужебного пения, об истории знаменного пения на Руси? Думается, что нет, уже хотя бы потому, что, сколько бы знаний о предмете у нас не было, их никогда не будет достаточно. Все это привело нас к мысли о необходимости начать серию публикаций по вопросам истории, теории и эстетике знаменного пения с целью дать более или менее системное представление об этом уникальном явлении русской музыкальной культуры. В своих публикациях мы предполагаем опираться как на современные научные достижения в области русской музыкальной медиевистики и музыкальной византинистики, так и на собственно старообрядческий опыт осмысления феномена знаменного роспева. Началом этих публикаций мы также надеемся, в силу наших возможностей, возродить традицию, заложенную статьями выдающихся деятелей старообрядчества начала XX века на страницах журналов «Церковь» и «Живая старина».

…Мы решили опубликовать старообрядческое сочинение начала XX века, раскрывающее суть богослужебного пения, его значимость для жизни Церкви, а также акцентирующее высокое призвание церковных певчих.

Данное сочинение было обнаружено нами в одном из крюковых сборников, хранящихся в рукописном фонде Института истории Сибирского отделения Российской Академии наук под шифром 1/79-г.

Сборник представляет собой музыкально-теоретическое руководство – певческую азбуку, изданную в конце XIX – начале XX века гектографическим способом. Он был приобретен новосибирскими археографами в 1979 году в Восточно-Казахстанской области.

По характеру нотации – с пометами и признаками, можно предположить, что гектограф принадлежал староверам поповского направления или часовенным.

Судя по составу рубрик и сохранившейся пагинации, первоначально это был весьма полный учебник знаменного пения не менее 168 листов. В него входили такие разделы как:

1. таблица соотношения согласий, степенных помет и признаков;
2. раздел перечисления знамен в порядке гласостепенности и направления мелодического движения;
3. собрание лиц и кулизм;
4. фитник;
5. таблицы развода сложных знамен;
6. проучки на освоение обиходного звукоряда и вокальные упражнения;
7. песнопения с текстом религиозного, но небогослужебного характера на освоение попевок столпового осмогласия, включая кириллицу, распетую на попевках 1-го гласа;
8. памятогласия «О чернеце» и памятогласия возвахов на 8 гласов;
9. запевы возвашные и хвалитные к стихирам на 8 гласов и запевы на подобны «О преславное чудо» 8-го гласа и «Содетелю и Творче» 6-го гласа;
10. подобны на 8 гласов.

Большая часть этих разделов сопровождается подробными ми. Кроме этих комментариев Азбука включала также несколько текстов богословско-эстетического характера. Среди них – символическая (образная) характеристика каждого из восьми гласов, «Завещание» уставщику преподобного Феодора Студита и публикуемое здесь старообрядческое сочинение на тему богослужебного пения.

Однако еще до поступления в государственное хранилище гектограф значительно пострадал. Оказались утерянными множество листов (сохранилось всего 67 листов), многие листы были записаны детскими рисунками и текстами бытового содержания так, что первоначальный текст не поддается прочтению.

Пострадал и интересующий нас фрагмент (расположен на л. 161–166 об.): в нем отсутствует неизвестный по объему начальный фрагмент; сочинение начинается буквально с полуслова.

Но и в сохранившемся виде этот текст был оценен нами как чрезвычайно интересный и содержательно важный, что и определило наше решение о его публикации для широкого круга читателей в том виде, как он есть.

Стиль изложения в сочинении указывает на его достаточно позднее происхождение, возможно, оно было составлено непосредственно для данного гектографического издания.

Авторский слог, на наш взгляд, вполне понятен современному читателю, поэтому сочинение приводится преимущественно без каких-либо изменений, за исключением исправления очевидных ошибок и стилистических погрешностей; знаки пунктуации проставлены нами в соответствии с современными нормами русского языка, титлы раскрыты, надстрочные буквы вписаны в строку, «еры» на концах слов исключены. Все внесенные нами для прояснения смысла написанного слова и утраченные части слов взяты в квадратные скобки, выпущенные по тем или иным причинам фрагменты текста обозначены многоточием. Курсивом в тексте выделены авторские ссылки на первоисточники. В связи с тем, что начальный фрагмент текста отсутствует, нам неизвестно его заглавие, поэтому нижеследующее название предложено нами, исходя из содержания сочинения.

О сущности церковного пения и певческом служении

«…[удо]влетворение, и безприютность сердца, и горе людское находят себе утешение в этом святом церковном… пении.

Святый Блаженный Августин с удовольствием воспоминал об искусном пении, которое он слушал со слезами в Медиоланской церкви [и] о котором говорит своему другу:

«Когда я воспоминаю те слезы, которыя проливал я во время пения в Медиоланском храме. Я и теперь трогаюсь, трогаюсь не пением, но предметами онаго, когда … поют голосом ясным и с искусством приличным.

Мы ощущаем, что пламенне возбуждаемся мы к благочестию священными словами, когда они поются голосом приятным и искусным… Таковое …

пение, есть дело великое и полезное и для самих поющих со смирением и со страхом Божиим, ибо оное совокупляется с пением ангельским невидимо, если оно происходит из глубины сердечного умиления [и] благоговения».

«Твоя певцы Богородице, Живыи нетления Источниче, лик себе совокупльши, духовен утверди, и в божественней Ти славе венцем славы сподоби».

Таковыми словами святая Церковь молит Богородицу, чтобы Она утвердила поющих в Божественней славе своей и сподобила их в будущей жизни венцов славы. А это такая неоцененная награда от Бога, ради которой следует отдать и всю нашу земную жизнь с ея благами, со всеми ея радостями.

Участие в божественной славе Богоматери, Вышшей небес и Чистейшей светлостей солнечных, Преукрашенной божественною славою – награда венцев славы. Это полное, совершенное Царство небесное. Небесная Царица любит тех, которые поют в церковных собраниях, и их посещает, хотя и невидимо для нас. Но в древние времена люди, праведно жившие, ея посещение церковное видели.

В житии преподобнаго Афанасия Афонскаго повествуется следующее:

«Один из учеников Афанасия – Матфей, во время утрени увидел, что в церковь вошла некая Жена, облаченная небесною славою и честию, с двумя в белых как снег одеждах юношами, из которых один держал горящую свещу и освещал ей путь, идя пред Нею как раб, а другой следовал за Нею, и оба относились к Ней с великим благоговением. Когда эти необыкновенные посетители стали осматривать всех присутствующих в церкви, чудная та Жена разделяла всей братии дары: тем, которые были на клиросах, Она давала каждому по золотой монете, а находившимся в притворе по шести сребреников всякому; некоторым же из братии дала даже по девяти золотых монет. Сам же благоговейный Матфей получил лишь шесть серебряных монет, ибо он стоял в притворе. Лишь только кончилось видение, он тотчас пошел на клирос, возвестил о нем духовному отцу своему и просил у него позволения поместитеся в лике поющих». Афонский патерик, часть 1, стр. 98.

Миниатюра из крюкового рукописного Демественника начала XIX века,иллюстрирующая сюжет о даровании Богородицей златника певчим Афонского монастыря.

Другое посещение Богоматери – в Лавре Афонской Иоанну Кукузелю:

«Иоанн Кукузель урожденец Диррахийский из Болгарии. Лишившись отца еще в детстве, он при нежном воспитании и попечении матери получил образование в Константинопольской школе.

Приятный редкий голос дал ему наименование ангельского певца, и тот же голос послужил причиною того, что Иоанна взяли ко двору в царскую певческую школу, он сделан был доместиком – учителем, магистром придворных певчих. Император хотел ввести его в родственную связь из богатых вельможей, но Иоанн думал не о том.

Он заботился о своей душе. Он удалился в Афонскую Лавру тайно, и там назвал себя пастухом, и получил поручение пасти коз. Долго Иоанн оставался в неизвестности. Напрасно его искали по приказанию императора. Но приятный голос его, нечаянно услышанный одним пустынником, открывает его игумену и императору.

Но по убеждению игумена Император согласился не нарушать уединение его. Впоследствии Кукузель избрал уединенное место и стал жить по шести дней в безмолвии, а в седмом и в праздники приходил в церковь Архангела, пел на клиросе. Труд и усердие к пению награждены были небесным посещением.

В акафистную субботу, по окончании канона, святаго поста недели пятыя, Иоанн, утомленный бдением, вдруг видит, что Пречистая Богородица, подшедши к нему, сказала ему: «Радуйся, Иоанне, чадо мое! Пой! Я не оставлю тебя»! И затем дала ему златницу. Иоанн видит в руке дар Пречистой и с радостными слезами благодарит Богоматерь.

С сего времени Иоанн удвоил усердие к песнопению. Прежде того он только в праздники и в воскресные дни приходил из уединения своего на церковное служение; теперь стал ходить каждый день. Продолжительное монастырское стояние и пение на клиросе имело последствием то, что одна нога его покрылась гнойными ранами.

Пречистая, явясь, исцелила ногу. Иоанн столько, наконец, преуспел в жизни духовной, что прозрел день своей смерти. Жил он в конце XII века. Златница Пречистой, данная Иоанну, и по сие время находится пред ея иконою в славном храме Лавры, местною и для всех доступною». Венская библиотека №194?.

Вот какова награда певцам, поющим праведно, от Небес еще в сей жизни, а по отшествии от сего света певцов, святая Церковь, находящаяся под Небесем, молит ежегодно Бога на вселенских понахидах о упокоении их, вместе с православными бывшими пастырями, в статье первой сице:

«Помяни, Господи, души священных архиереов и иереов, архидиаконов и диаконов, и всех, иже во благочестии поживших чтецов и певцов и вся причетники святыя Ти Церкви».

Как отрадно, как радостно слышать поющим во святых храмах, что за них молит Бога святая Церковь в вечныя роды. Посему возлюбите, братие и сестры, пение сие духовное, столь спасительное, благотворное для душ христианских. Сие апостол заповедал как средство к возгреванию к себе даров Духа Святаго, к исполнению Духом, сице глаголет:

«Но паче исполняитеся Духом, глаголюще себе во псалмех и пениих и песнех духовных. Воспевающе и поюще в сердцых ваших Господеви». Ефес. (5:18-19)

«Древле апостоли первейшии церкве не только сами употребляху пения, со Христом еще суще, Евангелистом, и, воспевше, изыдоша в гору Елеонскую, но и прочим пети узакониша». Книга о вере, лст. 135.

Древние христиане, помня заповедение святых апостол, все были певчие мужи и жены, совершенно не было людей, которые бы не могли петь, они доказали самым действием, идя на муки, святые мученики, с пением святых песней, и как добрые воины Христовы находили в себе силы к перенесению за Христа ужаснейших страданий. Сим показывая, что они у себя [имели] сие сокровище, … [и каким] для них великим богатством [было] святое пение.

Равным образом поступали с муками и последних времен остальцы благочестия из высшей аристократии – болярыня Феодосия Морозова и княгиня Урусова, шедше на мучения и в самых муках, пели святыя песни. Таковым образом они показали свою прошлую жизнь, в которой у них был первым предметом духовнаго утешения святое пение.

«Благотворения же и общения не забываите, таковыми бо жертвами угожати Богу». Евр. (13:16), зач. 334.

Бог нам глаголет: «На всяком месте фимиам приносится имени моему, и жертва чиста!» Что бо есть фимиам? Разве не духовное служение Богу; и кия суть жертвы Новаго Завета, ежели не молитвы, ежели не благодарения?! Творения Феодора, епископа Кирскаго, часть 6-я, стр. 105 об.

• Да поможет нам Господь Бог приносить жертвы Новаго Завета, этот фимиам молитвы, песнопения на олтарь Небесный, с надеждою получить вечная благая в будущей жизни».

Источник: https://altaistarover.ru/articles/znamenny-chant/96-znamennyj-rospev-istoriya-teoriya-estetika-t-g-kazantseva

Знаменное пение

Зна́менное пе́ние (крюковое пение) – тип церковного пения, в основании которого положено одноголосное хоровое исполнение композиции. Знаменное пение также называют православным каноническим пением в силу его древности и распространенности в Православии времен Византийской империи, а также развития в рамках осмогласия.

Само название знаменного пения происходит от слова «знамена» и его синонима «крюки» (отсюда крюковое пение).

Дело в том, что в богослужебных книгах звуковые интервалы было принято обозначать с помощью специальных знаков, называемых «знамена» или «крюки», которые ставились над каноническим текстом. Эти знаки несли информацию о мелодическом обороте (попевке, напеве).

Для певца такие мелодические обороты образовывали своеобразные образцы, которые он мог использовать для составления мелодий, смотря по времени и чину службы.

Знаменное пение было распространено на Руси с 11 по 17 век. Источник знаменного пения – византийская литургическая практика. В 17 веке знаменное пение сменяется партесным. Мелодии знаменного распева использовали в своих сочинениях П. И. Чайковский, С. В. Рахманинов и др. Сейчас в Православной Церкви наблюдается интерес к знаменному пению и его возрождение.

***

Из книги: «Храм, обряды, богослужения»:

Знаменный распев – основной распев древнерусской монодической музыки (11-17 вв.). Название получил от общего наименования использовавшихся для его записи знаков – «знамен».

Источником для знаменной послужила поздневизантийская (так называемый «Coislin») нотация; из византийской литургической практики был заимствован и принцип организации музыкального материала – система осмогласия.

Мелодика Знаменного распева основана на Обиходном звукоряде, отличается плавностью, уравновешенностью волнообразных линий.

В процессе развития Знаменного распева возникло несколько его типов.  Столповой Знаменный распев принадлежит невматическому стилю – на один слог приходится 2-3, реже 4 тона (наиболее типичное число тонов в одном знамене — невме); встречаются и мелизматические вставки (Фита).

Он имеет богатейший фонд мелодий – попевок, связь и последовательность которых подчиняется определённым правилам. Разнообразна ритмика столпового Знаменного распева. Им распеты основные певческие книги – Ирмологион, Октоих, Триодь, Обиход, Праздники.

Малый знаменный распев – силлабического стиля, речитативный – предназначен для ежедневных служб. Ему близки подобны старого Знаменного распева, встречающегося в рукописях с 11 в. Большой Знаменный распев мелизматического стиля возник в 16 в.; среди его создателей – распевщики Федор Крестьянин, Савва Рогов и их ученики.

Знаменный распев послужил источником путевого распева и демественного распева; развитие знаков письменной нотации лежит в основе путевой и демественной нотаций. Мелодии Знаменного распева использовались в многоголосном строчном пении, партесном пении (3-х и 4-х голосные гармонизации).

В 1772 Синодальной типографией были изданы нотолинейные одноголосные певческие книги с песнопениями знаменного и других распевов, послужившие основой для обработок и гармонизаций 19-20 вв. К гармонизации Знаменного распева обращались М. И. Глинка, М. А. Балакирев, Н. А. Римский-Корсаков, П. И.

Чайковский; новые принципы обработки Знаменного распева, найденные А. Д. Кастальским и основанные на русском народно-песенном многоголосии, оказали влияние на творчество П. Г. Чеснокова, А. В. Никольского, А. Т. Гречанинова, С. В. Рахманинова (Литургия, Всенощное бдение и др.).

Знаменный распев в одноголосном варианте сохранился поныне у старообрядцев.

Фита – мелодическая формула мелизматического стиля, применявшаяся в византийской и древнерусской музыке. В музыкальных памятниках разного времени встречаются Фиты, обозначавшиеся сокращённо («тайнозамкненные» Фиты) – с помощью буквы греческого алфавита «фита». С 16 в.

Фиты стали выписываться полностью с помощью ряда простых знамён; такая запись использовалась и как расшифровка сокращённых обозначений, получив название «развод».

Мелодическое содержание Фиты составляют, как правило, развитые напевы разной продолжительности (например, 17 звуков в Фите «поводной», 67 – в «утешительной»), которые распеваются на 2-3 слога текста. Фиты используются только в начале или середине песнопений.

Наиболее широкое распространение Фиты получили в стихирах особо торжественных праздников. Название Фит, их начертания, а также разводы содержатся и в древнерусских музыкально-теоретических руководствах – азбуках музыкальных и фитниках.

Крюки, знамёна (славянский знамя – знак; латинский neuma), знаки древнерусской безлинейной нотации. Крюковая (по названию одного из её основных знаков) нотация (также знаменная, или столповая) ведёт происхождение от ранневизантийской (палеовизантийской) нотации и является основной формой древнерусской музыкальной письменности.

Различают беспометные, пометные, одновременно пометные и призначные крюковые рукописи.

Знаменная нотация имеет идеографический характер.

Существуют 3 типа графической фиксации мелодий, соответствующие мелодическим формулам разных масштабных уровней: собственно крюковой – Крюки, обозначающие 1-3 тона (иногда и более) в определённой последовательности; попевочный – включает относительно краткие мелодические формулы, записанные простыми знамёнами, часто с элементами тайнописи («тайнозамкненности»); фитный – содержит пространные мелодические построения, целиком зашифрованные.

• ***
• Знаменный распев
• [ Против известных заблуждений ]

     В настоящее время можно говорить о возрождении в русской Православной Церкви канонического богослужебного пения.

Знаменный распев снова звучит во многих монастырях и приходах, организуются школы знаменного пения, съезды головщиков (регентов) и т. д.

В то же время опыт практического восстановления знаменного распева показывает, что по отношению к русскому богослужебному пению накопился целый ряд заблуждений.

Прежде всего, знаменный распев часто связывают со старообрядческой церковью, называя его пением раскольников. Это неверно. Знаменное пение – это пение единой Русской Церкви, звучавшее в ней 7 веков. У его истоков стояли такие подвижники, как прп. Феодосий Печерский, такое пение слышал прп. Сергий Радонежский.

Богослужебное пение рассматривалось как продолжение монашеского молитвенного делания. Только знаменный распев обладает полнотой – дошедшие до нас крюковые книги включают полный круг песнопений, которые удивительно соответствуют богослужению по ритму, характеру, продолжительности, так как складывался распев в нерасторжимом единстве с богослужением.

Второе заблуждение: знаменный распев считают одним из стилей музыки, включенным в линию эволюционного развития музыкальных стилей. Как будто знаменный распев имеет предшественником какой-то музыкальный стиль и со временем естественно переходит в более развитые формы, например, в многоголосие. Это также неверно.

В основе смены стилей в светской музыке стоит прежде всего смена содержания. Но для богослужебного пения содержание неизменно, вечно, а во времени происходит не развитие, а выявление, приближение к Истине в периоды духовных подъемов, или искажение, замутнение при спадах.

Главная функция его – ясное и сильное произнесение слова – диктует использование монодии, отсутствие метрической пульсации и периодичности в форме. Богослужебному пению свойственна ровность, беспорывность, соответствующие постоянству молитвенного подвига. В нем нет собственно музыкальных формальных эффектов, кульминаций, динамических и темповых контрастов.

Нет изоляции, завершенности, характерной для музыкального произведения. Песнопения разомкнуты, включены в целое богослужения. Евангельская стихира большого знаменного распева, звучащая в конце продолжительной службы, слушается совсем не так, как исполненная отдельно. Ее восприятие подготовлено всем предыдущим звучанием службы, и не только мелодически.

В воскресной утрени она возвращает внимание молящегося к уже пережитому – сначала при чтении Евангелия, затем при его повторе-пересказе в эксапостиларии. Только особое сосредоточенное внимание к Слову Божиему на богослужении может объяснить само явление большого знаменного распева. Еще один неверный уклон в отношении к знаменному распеву – музейный.

Знаменный распев с такой точки зрения – явление исторически локализованное, к современной практике никакого отношения не имеющее. Исследователями ставится задача точно реконструировать исполнение прошлых веков. Но при этом упускается из виду, что богослужебное пение есть лишь один план в сложной целостности богослужения, определяется этой целостностью и несет на себе ее отпечаток.

      При «музейном» взгляде теоретикам трудно отличить принципиальные черты от случайных и неважных, а практики начинают искать архаичную «манеру», впадают в стилизацию, убивающую знаменный распев как средство богообщения. Музейный подход совершенно исключает продолжение живой традиции русского богослужебного пения, возможность появления новых знаменных песнопений, какими, например, являются сегодня канонично распетые службы новопрославленным святым…

Елена Нечипоренко (из выступления
на Кирилло-Мефодиевских чтениях

(Новосибирск, май, 2002).

Источник Фонд знаменных песнопений

***

Архиепископ Феофан Полтавский: «Недостаток внутренней молитвы чувствуется не только в новом, но и в старом восточном пении. Если там он выражается в концертном характере пения, то здесь – в чисто внешнем исполнении древних напевов, вследствие чего пение становится крайне заунывно-бездушным.»
Письма будущему архиеп. Аверкию (Таушеву)

***

См. ПАРТЕСНОЕ ПЕНИЕ, ГЛАС

Источник: https://azbyka.ru/znamennoe-penie

О проекте

КРЮКИ (знамена) — знаки русской церковной безлинейной музыкальной нотации. Ведут свое происхождение от нотации ранневизантийской. Каждый крюк обозначает 1-3 и более тонов. Существует три типа фиксации мелодий: собственно крюковой, попевочный (см. попевка), и фитный (см. фита). В 17 в.

для обозначения высоты звука над крюками стали ставить киноварные пометы. Тогда же для того, чтобы можно было различать тональность при одноцветной записи (печати), были придуманы тушевые признаки. Крюки и до сего времени традиционно употребляются у старообрядцев, а в РПЦ вышли из употребления в 17-18 вв.

одновременно с переходом со знаменного пения на партесное и на пятилинейную нотацию.

Христианская церковь, следуя по пути высокой духовности и аскетики, отказалась от использования инструментальной музыки, оставив для прославления Творца инструмент, созданный Творцом: человеческий голос. Еще на заре христианства св.

Климент Александрийский призвал изгнать из церковного пения хроматические мелодии, используемые в светской музыке, которые необходимы при выражении человеческих эмоций. Звукоряд знаменных песнопений образован последовательностью основных ступеней лада, отсюда строгость, величие и бесстрастность напева.  

Православная традиция разграничивает понятия «пение» и «музыка». Такая установка была принята Шестым Вселенским Собором в конце VII в., и впоследствии укоренилась в русском православном сознании. В основе этого разграничения лежит ясное понятие о принципиально разных задачах музыки и пения: музыка призвана доставлять эстетическое наслаждение, цель богослужебного пения — возводить ум к Богу.

 Известные христианские святые сознавали необходимость пения в церкви и всячески заботились об его развитии и устроении.

Игнатий Богоносец, Мефодий Патарский, Ефрем Сирин, Василий Великий, Иоанн Златоуст и многие другие известные богословы и святители своего времени оставили большое наследие как композиторы и гимнографы, организаторы церковных хоров, основатели антифонного пения. Множество их сочинений направлено на выяснение взгляда церкви на богослужебное пение, на выяснение его задач.

Трудами многих великих подвижников постепенно вырисовывался тот облик церковного пения, который наиболее соответствовал духу истинности православия. В середине VIII в.

преподобным Иоанном Дамаскинм была окончательно сформирована система омогласия — распределение всего круга церковных песнопений на восемь групп, восемь певческих гласов. Число восемь для христиан весьма символично — оно символизирует будущий, бесконечный век.

Воскресные тропари, стихеры, каноны, написанные в разное время разными песнотвоцами, а в значительной степени и самим Иоанном, были собраны им и приведены в стройную, упорядоченную систему. Это собрание получило название «Октай» — по числу гласов («окта» — восемь).

Для проведения такой огромной работы нужно было обладать поистине уникальным талантом певческим и поэтическим, гениальной способностью к систематизации. Именно этими качествами обладал Иоанн Дамаскин, первый вельможа Дамасского халифа, глубоко и всесторонне образованный и верующий человек.

Удалившись от двора, Иоанн принял постриг в обители святого Саввы, где полностью посвятил жизнь свою служению Богу в песнотворчестве. Им написана удивительная служба на Святую Пасху, 64 канона, множество стихер и составлен Октай.

Включив в него, как уже сказано, лучшие произведения своих предшественников по осмогласному творчеству и дополнив недостающее собственными творениями, святой Иоанн первые стихеры каждого гласа и первые тропари каждого канона изложил с нотными знаками (крюками) поверх текста, так что эти стихеры и тропари (ирмосы) явились образцом для пропевания следующих за ними стихер и тропарей. Октай быстро получил распространение в богослужебной практике Восточной церкви, и по сей день служит основой для проведения православного богослужения, а также руководством по изучению осмогласия.

На Руси богослужебное пение начало развиваться вместе с принятием христианства и устроением первых храмов, а также переводом богослужебных книг.

Греческие напевы прижились по-своему на славянской земле — они приобрели большую плавность и напевность. Русские распевщики нередко как бы переводили Дамаскиновы напевы на русский музыкальный язык, сохраняя основные контуры.

На Руси церковные напевы издавна были исключительно мягкими и плавными. 

Знаменное пение на Руси звучало не только в церкви, но и дома, певческая культура была широко распространена и любима.

Пели по крюкам великие князья, средние и мелкие служилые люди в городах, пели простые крестьяне, кабальные работники и холопы, о чем свидетельствуют летописи.

Знаменное пение не просто прижилось на российской почве: оно обогатилось множеством новых песнопений, написанных русскими распевщиками.

Именно в России были введены красные (киноварные) пометы, точно указывающие высоту звука каждого знамени. С середины XV века стали появляться первые знаменные азбуки.

Появилось множество школ знаменного пения, певческая традиция передавалась от учителя к ученику, от одного поколения другому. 

Запись мелодии знаменного распева осуществляется с помощью специальных знаков — знамен или крюков. Отсюда и название пения: знаменное или крюковое. Каждое знамя несет в себе информацию о количестве звуков, их продолжительности и особенности исполнения.

Для грамотного певца само начертание крюка в соединении с названием является выражением сути и указанием на то, как его следует исполнять: стремящиеся ввысь «стрелы» и «голубчики», статичные «статии» — светлая, мрачная, простая; мягкие очертания «запятой» не позволяют исполнить ее с усилением звука, а энергичный размах «крюка» напротив, диктует ударение. Черные крюковые строчки с красными пометами посредством голоса певца преобразуются в удивительную мелодию, которая подчеркивает слова песнопения и усиливает его воздействие на душу молящегося (в богослужебном пении слово первично, а мелодия второстепенна). Именно поэтому в древности слова «молитва» и «пение» зачастую имели одинаковый смысл.

Кроме восьми гласов пения выделяют еще и различные «распевы»: демественный, путевой, иргизский, киевский, болгарский. «Путь» и «демество» — это стилевые разновидности знаменного пения, которые и дают названия распевам: большой и малый демественный, путевой, большой путевой.

Кроме различных «распевов» существует еще бесконечное количество «напевок», или «напевов», — вариантов исполнения одного и того же песнопения, которое в каждом приходе или местности исполняется немного по-своему.

Напевка очень редко записывается знаменами, в большинстве случаев она существует в виде устной традиции и передается от одного поколения певчих другому.

В древнерусской богослужебной традиции голоса певцов не разделяются в многоголосье на различные партии, но сливаются воедино, творя молитву «едиными усты и единым сердцем».

Именно поэтому знаменному пению свойственны особенный молитвенный настрой, фундаментальность и беспристрастность.

Унисонное исполнение песнопений — это важнейший принцип древнего богослужебного пения, который красноречиво выражает единение, христианское смирение и любовь.

Исторические события в России второй половины XVII ст. поставили под угрозу существование древнего богослужебного пения: в этот период проводятся реформы патриарха Никона, повлекшие за собой трагедию церковного раскола.

Церкви пореформенной стал гораздо ближе по духу и содержанию итальянский партес.

Скромный, благородный голос знаменного распева продолжал звучать лишь у гонимых приверженцев древнего Православия, вовсе не принявших никоновских новин.

Старые книги — в том числе и певческие — предавали огню. Старообрядцам было запрещено создавать школы и училища. Чтобы сохранить свою веру, духовные и культурные ценности, многое приходилось делать тайком от властей, в глубоком подполье.

Таким образом, существовала не одна певческая школа: разоренная в одном населенном пункте, она зачастую возникала в другом, и продолжала действовать, передавая неоценимые познания. 

В конце 19-начале 20 вв. давление со стороны властей и господствующей церкви немного ослабло. Потенциал, копившийся не годы — столетия, выплеснулся с колоссальной силой.

«Явлением миру» стали публичные выступления в залах Санкт-Петербургской и Московской консерваторий знаменитого Морозовского хора, созданного А.И. Морозовым при Богородско-Глуховской мануфактуре. При братстве Честнаго и Животворящего Креста действовал хор под руководством Якова Богатенко. С 1909 г.

возникла певческая школа в с. Стрельниково Костромской губернии, которая положила начало организации известного старообрядческого Стрельниковского хора. Сохранившиеся записи этих хоров, хотя и весьма плохого качества, свидетельствуют о высоком мастерстве и культуре певческого искусства исполнителей.

Изучение церковного пения было поставлено на профессиональную основу при сохранении певцами самого главного — христианской веры.

Продолжаться такому всплеску суждено было недолго. В годы советской власти и антирелигиозной пропаганды гонения были воздвигнуты уже на всех верующих самых разных конфессий.

Множество храмов было взорвано, уничтожено огромное количество богослужебных книг и икон, христиан ожидали тюрьмы и лагеря. Уцелевшие храмы опустели.

Сегодня всё больше людей понимают важность сохранения этой уникальной певческой культуры, сохранённой и пронесённой сквозь века людьми, для которых служение Богу было смыслом их жизни. С этой целью организованы хоры, проводятся Вечера духовных песнопений, духовные концерты, переизданы певчие книги и азбуки.

Знаменный распев продолжает жить не только в старообрядческом богослужении, сегодня он привлекает внимание исследователей-музыковедов, возвращаются к древнему пению и некоторые приходы РПЦ.

Звуки древних песнопений красноречивее, чем что-либо другое свидетельствуют об истинности Православия в его древнем, неповрежденном реформами виде. Ведь знаменный распев выкристаллизовался в веках христианского подвижничества, мученичества, богословия, в нем запечатлелись все вехи христианской истории.

Это пение изначально призвано пробуждать в душе стремление к покаянию, стремление к Богу, и оно не должно и не может быть предано забвению.

по материалам Валентины Синельниковой

Источник: http://znamennoe.ru/about/